Повесть в 7 частях. "Ёська." Часть 4. Тэрик. (автор П. Фогель)

Повесть в 7 частях. "Ёська." Часть 4. Тэрик.
(автор П. Фогель)

Часть 1    Часть 2    Часть 3    Часть 4     Часть 5    Часть 6    Часть 7

     Ветврач одобрил мой план лечения, но ещё к нему добавили парентеральную (в виде уколов) антибиотикотерапию и инстилляцию мочевого пузыря (промывание через шприц) или, по крайней мере промывание мочеиспускательного канала Тэрика.  Кроме того, что Тэрик не мог вставать и только лежал на целом боку, у него было недержание мочи с начинающимися признаками воспаления уретры. Кроме назначенного лечения, нам установили возраст собаки (не менее 8 лет) и сказали, что пёс породист.

Тогда я не придала этому значения, просто приняла информацию и всё. Удивилась только ошибочности восприятия возраста и лишний раз вспомнила поговорку: «Маленькая собачка до старости щенок».  Начались реанимационные будни. Тэрика мыли, перекладывали, то и дело подстилали чистые пелёнки, кормили, делали уколы 4 раза в сутки, промывали мочевой пузырь. Он крепчал на глазах, но вставать не начинал. Только лежал бодрячком. Через пару дней выявилось осложнение его недержания. Несмотря на такой тщательный уход, а всё же ему приходилось какое-то время находиться в луже своей мочи.

Неизбежно началась мацерация пениса. Он начал мокнуть, как ссадина на коленке, когда через кожу проявляются капельки экссудата - лимфы. Я не задумываясь, купила мазь и стала смазывать пенис. Тэрик всё тщательно слизывал. Тогда я накладывала мазь и бинтовала, надев на пенис «дышащий» сетчатый напальчник. Тэрик снимал повязку, как только все уходили из дома. Пенису лучше не становилось. Появились признаки гангрены и нарастающей интоксикации. Я забила в набат. Позвонила и съездила вновь в лечебницу. Они подтвердили правильность действий, но пожали плечами, мол, не знаем, что ещё делать, что бы остановить процесс. Ампутацию никто не упоминал. Новые антибиотики я уже подключила.

С поникшей головой вернулась домой.  Вспомнила своего знакомого врача Игоря, который иногда лечил частным образом собак из любви к ним. Позвонила ему, рассказала. Он тоже подтвердил тактику, но об ампутации не было ни звука. Тогда решила отдать ситуацию на откуп «утопающему», что Тэрик сам знает что делает, раз так упорно лижет все мази. Я бессильна что-либо ещё предпринять.

В один из дней, придя домой с работы, сын уже был дома и встретил меня со словами: «Мам, Тэрик пенис откусил». Я замерла. Через секунду, несколько опомнившись от услышанного, побежала проверять. Так и есть. Собака откусила и съела именно тот кусок пениса, где развивалась гангрена. Я была поражена. Как умна природа! Ампутация – единственно правильное решение. Вспомнила случай из моей практики, когда пришлось откусывать кусачками пальцы мужчине с обморожением 4 степени – та же гангрена. Но ведь это не сам мужик себе пальцы «откусывал», а я. Мужик, в одно мгновение протрезвев и осознав происходящее, меня чуть не убил. Убить не убил, а по больнице за мной со своими обрубками бегал, чем поставил «на уши» весь персонал больницы, да и больных понапугал.

А тут собака это сделала сама. Причём, не палец, а самый дорогой орган. Собака сделала правильный выбор между жизнью и детородным органом, не могу быть уверена, что и органом удовольствия. Зауважала Тэрика. Мы обработали обрубочек и снова завязали лекарство.  Гангрена ползла дальше. Второй раз Тэрик откусил уже  кусочек пениса не по краю демаркационной линии, где проходит граница уже отмершей части органа и здоровой, а захватывая живые ткани. Этим себя и спас. Процесс остановился,

Тэрик  пошёл на поправку. У него убавилось около трети или чуть больше его детородного органа. Но как мочеиспускательный канал он продолжал работать. Вскоре он стал вставать на передние лапы, волоча свой зад. За ним продолжала ползти лента мочи. Но было уже понятно, что мочеиспускательный сфинктер уже немного начинает функционировать, потому что моча изливалась только при напряжении, некотором усилии и создании повышенного отрицательного давления в брюшной полости.

Становилось очевидным, что Тэрик жил в условиях любви и вседозволенности. Он не одобрил своё жительство в коридоре, норовил непременно приползти в комнату, но не на пол, а на диван, кресло. Сначала ему не удавалось вскарабкаться, он был мал ростом, а сил передних лап не хватало. Но был упорен и вскоре взгромождался на мягкие части мебели, где непременно оставлял после себя след прибытия.

Жизнь Тэрика была вне опасности.  Камень с души спал.  Реабилитация могла длиться долго. И у меня, как это часто бывает, возникло озарение, сложилось воедино: любовь, вседозволенность, породистый, не младше 8 лет – «Так он же чей-то! И кто-то, быть может, безутешно плачет по его исчезновению!» Я сообщила сыну вердикт и начала активно поиски хозяев Тэрика. Поместила во все газеты объявления и стала терпеливо ждать. Были звонки, но всё оказывалось мимо. Но вот однажды, звонок оказался в масть.

Так и есть. Любимец детей, увидев как-то на прогулке сучку, ошалело пустился за ней и… загулял, забыв о доме, любви, тепле и корме. Мой сын, работая на улице, наблюдал как раз его резвый пыл Дон Жуана - Тэрика, несущегося со всех лап под колёса автомобиля. По телефону я рассказала историю в деталях настоящим хозяевам Тэрика, поставила в известность о последствиях травмы. Боялась, что мне предложат гонорар, чтобы оставить пёсика у нас, потому была искренне готова приплатить сама, лишь бы избавить себя от нежелательного «друга».

 Радости моей не было предела! Я наблюдала трогательную картину передачи любимца в руки хозяев из окна. Сын в назначенное время вышел с Тэриком под окно, ожидая настоящих хозяев. Тэрик к тому моменту уже припрыгивал на 3х лапах, лишь изредка пытаясь ставить на землю четвёртую, кривосросшуюся.  Подъехала машина, и из неё выпорхнул мальчик подросток - переросток, а за ним и девочка. Они сразу узнали своего друга. Мальчик радостно подхватил собаку на руки, прижимая к груди. Тут же обнаружился случившийся с Тэриком конфуз – мочеиспускательный сфинктер по-прежнему «барахлил» и выделял мочу не в положенное время. Но, как видно, это мелочи, ведь Тэрик – это их любимец, он жив и весел, а остальное уже не важно.

Секундная опустошённость, потом чувство собственной значимости и бешеная радость от того, что эта обременительная зависимость позади, и я снова принадлежу только себе.