«Хорошо, давай поговорим» или страх перед близостью (Биенко Екатерина)

   Вчера у меня был потрясающий опыт. Опыт преодоления огромного внутреннего барьера, страха перед близостью.

   Мой любимый человек неодобрительно среагировал на то, чем я занимаюсь, на мой интерес. Я сидела за компьютером, в ВКонтакте и изучала интересную для себя тему. Он поинтересовался, что это и я рассказала (очень неуверенно, потому что знала, что ему эта тема ему не понравится – чем, наверное, и спровоцировала дальнейшее развитие событий). В результате он очень эмоционально негативно среагировал. Он ни сказал при этом не слова, просто несколько театрально-взъерошено вздохнул, всплеснул руками и отошел от меня на полуслове. Я страктовала это так: Опять ты занимаешься какой-то фигней, вместо того, чтобы заняться делом!

  Если бы вы знали, как мне стало больно в тот момент. Потемнело в глазах, закружилась голова, тошнота и НЕНАВИСТЬ. Какое-то время я пыталась придти в себя, смотрела телевизор вместе с ним, но я не понимала, что показывают и о чем вообще этот сериал. Передо мной стояла пелена. Я поняла, что я насильно удерживаю себя в спокойном состоянии. Ведь это же мелочь, ведь ничего не произошло страшного. Но мне было плохо, и я все-таки разрешила себе погрузиться в это состояние (это победа! Раньше я ругала себя и уходила в подавленность).

   Я ушла в ванную, заперлась, включила воду. Я сидела в воде и как только ванна набиралась – приспускала воду, чтобы не перекрывать поток. Грохот воды очень хорошо скрывает рыдания, я вам скажу. Особенно когда квартира маленькая и слышимость хорошая.

   Я позволила себе поплакать и не ругать себя за эти «глупые, детские, неуместные» эмоции. Просто позволила им быть. Сначала я чувствовала жгучую обиду и желание подойти к нему и высказать, как сильно он виноват передо мной. Что он не понимает меня. Не поддерживает. Что ему наплевать на меня. Я чувствовала агрессию и враждебность, желание «настучать по башке». Я чувствовала себя одинокой, отверженной, брошенной, никчемной, никому на всем белом свете не нужной. Такой маленький комочек несчастья. Маленький, беззащитный, нежный и ранимый, свернувшийся клубочек, в огромном черном безжалостном мире.

   Я думаю, что это действительно эмоции из детства – ведь они не соответствовали степени трагичности происходящего. Они зашкаливали и бурлили, и их можно было бы сравнить со страхом смерти, которая уже подступает к горлу.

   Когда первая волна отступила, я стала анализировать. И блин, мне реально хочется сделать поясной поклон КРОССу, благодаря которому я смогла в тот момент понять, что происходит. (В тот! Момент! Прямо во время «шторма»!) Если бы не год наших занятий, мне кажется, я все-таки вышла из ванны с какой-нибудь колотушкой в руках и дикой неадекватной истерикой.

   Я спросила себя: а на что это похоже? И ответила: я чувствую себя так, будто единственный самый близкий на свете человек не верит в меня, не поддерживает и считает меня ни на что не способной. И обвиняет меня в том, что мои занятия – глупый, неправильный выбор. И это похоже на то, как папа в 11 классе говорил мне: ты не сдашь экзамены, ты тратишь свое время на ерунду. И еще в голове стали вставать какие-то подобные фразы его голосом. А сейчас мои родители отдалились от меня и их слова не влияют на меня так сильно, но человек, который стал самым близким - говорит то же самое.

   И до меня дошло, что он не папа.  А я уже не ребенок. Он не обязан одобрять все, что я делаю. Ему не должно это нравится. Он вообще мне ничего не должен. И тут я стала уже плакать по другому поводу: я прощалась с этой установкой в голове. С этими ожиданиями к своему партнеру, с жаждой одобрения и безусловного приятия. А я оставалась наедине с этим абсолютным взрослым одиночеством, когда не на кого положиться, кроме как на себя. И мне было очень-очень горько. Это было настоящее расставание. Или прыжок в бездну. Ведь я хотела опереться на него и заставить его быть моей опорой. А внутри себя я не чувствовала ничего, на что можно опереться. Я чувствовала себя крошечным слепым котенком, которого выбросили на улицу, под дождь, на проезжую часть.



   Я хотела пострадать. И я хотела сделать это демонстративно. Ведь мне же правда так плохо и мне нужна чья-то поддержка. Мне хотелось, чтобы он зашел и начал расспрашивать, что со мной и просить прощение. И я стала повторять как мантру: Он мне ничего не должен и он ни в чем не виноват. Это только мои эмоции. И я не должна втягивать его в это. Я не буду плакать и обижаться. Я не буду манипулировать. Я постараюсь ему рассказать, что со мной, потому что если я не поделюсь этим – я просто взорвусь.

   И вот он – момент истины. Мы лежали рядом, он сначала спрашивал, что со мной, но я не могла выдавить из себя ни слова. Потом он ушел в телефон. А я лежала, смотрела в потолок и разрывалась на части. Вы не представляете, как сильно мне хотелось, и как мне легко было бы в тот момент разрыдаться и «наехать» на него с типичной женской претензией «ты меня не любишь и не поддерживаешь». Это просто готово было слететь с языка. Все мое тело, мое сознание, мои эмоции хотели этого. Я буквально физической силой сдерживала этот порыв. Но в моей голове было еще одно решение. Спокойно сказать: «Хорошо, давай поговорим». И просто рассказать, не обвиняя, о своих чувствах.

   Эта борьба разрывала мое сердце на части. Я повторяла мысленно, как молитву «Хорошо, давай поговорим», «Хорошо, давай поговорим». И не могла сказать это вслух. Мне было очень страшно. Мои губы меня не слушались. Они просто не открывались. Мне кажется, это длилось минут 15 – 20, возможно больше. «Чего я боюсь? Почему мне так тяжело? – Я боюсь, что он скажет, что все это глупости и отвергнет меня – Но сейчас я тоже чувствую себя отвергнутой им. Чем то отвержение будет хуже этого? – Я не знаю. Но тогда он поймет, что ни в чем не виноват, что ему не надо менять свое поведение и что это только мои тараканы. А я ведь хочу, чтобы он поменял свое поведение, что бы он начал уважать то, чем я интересуюсь! Он должен понять, что это очень важно для меня!  Если он меня любит, он должен меня уважать! – Катя, но ты ведь знаешь, что это все фигня, что он тебе ничего не должен. А если ты будешь его упрекать – он вообще тебя не услышит. Вы как всегда еще сильнее поссоритесь и ты будешь отходить от этого неделю и дуться на него. Тебе оно надо? А вдруг он более понятливый, чем ты думаешь, и сможет уловить суть?»
 

   Так я боролась сама с собой. Сердце стучало, голова кружилась, слезы стекали по щекам. А в голове стучало: «Хорошо, давай поговорим».



   И я все-таки сделала это. Я сказала. Сдавленно, хрипло, тяжело. Но сказала.

   И он не отверг меня. Он с готовностью ответил: «Конечно, давай, я готов поговорить с тобой» и сразу отложил телефон. И я говорила. Наверно не так идеально, как репетировала в своей голове, наверно в голосе моем громко звучала жертвенная несчастность, но я говорила. О своих чувствах. И я не упрекала.

  
   Я глубоко уверена, что альпинисты, взбирающиеся на Эльбрус, не испытывали таких психологических нагрузок, как я в тот момент, когда преодолела этот барьер. И я чувствую свой триумф. Наверное, как человек, взобравшийся на вершину.

   Мы долго общались. И было в чем-то тяжело и больно. И в процессе разговора я открыла для себя несколько инсайтов. Сейчас я не хочу писать про них, наверно это отдельная большая тема, которой надо посвятить собственную статью. Здесь я хотела рассказать именно о том, как невероятно сложно сделать шаг к близости. Сознательно перестать манипулировать. Взять ответственность за свои чувства на себя. И позволить остаться себе в этой угрожающей реальности – где ты чувствуешь себя слепым котенком, оставленным на холодной улице. И понять, что ты не умрешь. Ты выживешь.

П.С. Очень буду благодарна критике. Хочу совершенствоваться в написании статей!

Автор: Екатерина Биенко